Песенное наследие хори-бурят является важной составной частью бурятского народного творчества, изучение которого приближает нас к истокам формирования национального самосознания, народной культуры.

Как известно, песням хори-бурят посвящен капитальный труд доктора исторических наук Д.С. Дугарова «Бурятские народные песни», в котором опубликовано около 300 хори-бурятских песен различных жанров – от улигеров до современных лирических песен, с подробными комментариями и вступительной статьей «Музыкально-песенное творчество хори-бурят». Кроме того, отдельные образцы песенного творчества хори-бурят можно встретить в более ранних изданиях, в то числе дореволюционных. Однако ни один сборник публикаций не может исчерпать того многообразия песенного наследия, которое порождает живое народное искусство – в стилевом, жанровом, региональных аспектах. Поэтому традиция научных публикаций бурятских народных песен, начатая Д.С. Дугаровым, должна быть продолжена.

Предлагаемый сборник «Песни хори - бурят» имеет свои характерные особенности. В него вошли расшифровки 23 хори – бурятских песен (28 – с вариантами), записанных, в основном, в Агинском национальном округе Читинской области и, частично, Иволгинском районе Бурятии. В экспедиционной работе, проводившейся в период с 1994г. по 1998г., участвовали студенты кафедры этнологии и фольклора Гуманитарно-культурологического центра ВСГАКИ и отделения бурятских народных инструментов Улан-Удэнского музыкального колледжа им. П.И. Чайковского   - Дандаров С., Замбалаева Б., Занданов А., Жанаев Н., Тудубдоржиева С. Расшифровка представленных в сборнике песен выполнена также этими студентами (за исключением Занданова А.) в классе расшифровки бурятской народной музыки под руководством Халтаевой Л.А. Большая часть исполнителей песен данного сборника (10 из 14) родились и выросли в Дульдургинском районе Читинской области (села Зуткулей, Алханай, Узон, Чиндалей), остальные – в Могойтуйском (с. Ага-Хангил), Агинском (села Гунэй, Кункур) районах Читинской области и Иволгинском районе (с. Нижняя Иволга) Бурятии. Благодаря таланту, прекрасной памяти, любви к народному искусству этих людей, огромной помощи во время экспедиций, смог состояться представленный сборник. Перечислим имена народных певцов, в исполнении которых зафиксированы публикуемые песни – Батомункуев Ц.Ц., Дамдинжапова Н.Д., Дамдинжапова Ц.Д., Доржиева Г.Д., Доржиева Ц-Д.Д., Дугарова Д.Д., Жамсоева Д.А., Нанзатова Ц.Н., Очирова А.О., Очирова У.О., Убашеева Б-Х.Ж., Цыбенова М.С., Цырендашиева Д.Ж., Цырендашиева Л.Ж. Во время экспедиционной работы было записано гораздо большее количество песен у очень многих исполнителей, и мы надеемся, что публикация их расшифровок еще впереди. Более того, совершенно необходим выпуск компакт-дисков с исполнением песен народными певцами. Время неутолимо идет вперед, а носителей подлинно народной манеры исполнения с каждым годом остается все меньше и меньше…

В качестве названий песен используется первая строка стихотворного текста. Исключение составляет четыре лирические песни, бытующие с определенными, часто широко известными названиями – «Алтаргана - Золотарник», «Яанал гээшэб? – Почему?», «Найдал - Доверие», «Амарагни - Любимая».

Жанровый принцип лежит в основе расположения песен в сборнике. Открывается он древней охотничьей песней (урданай ангуушадай дуун) «Голоор, голоор гYйгоошэ – По долинам, долинам бегающая» №1, в которой отражены реалии охотничьего быта наших предков. Песня с несколько измененным текстом (в частности, переставлены 1и 2 куплеты) и другим вариантом мелодии опубликована в цитируемом изданий Д.С. Дугарова под названием «Талаар, талаар гYйгоошэ – По степям, степям бегающая».

Затем следует четыре песни – прославления (магтаал дуунууд) - №№2-5. Две из них являются песнями прославления родителей (эхэ эсэгын магтаал дуунууд): «Эхэ нютагайм дабааниинь» - Перевал родного края» №2 и «ТYхэреэн шарагал наранайнгаа – Наше солнце красное» (№3). Публикации «Эхэ нютагайм…»  не обнаружено. А песня «ТYхэреэн шарагал…» под названием «Алтанхан шарахан наранаймнай – Золотое солнце наше красное» с небольшими стихотворными различиями (переставлены куплеты местами и др.) и другим вариантом мелодии – опубликованы в сборнике Д.С. Дугарова в разделе «Сэгэй дуун» (бытавая лирика). Еще два самостоятельных мелодических варианта этого стихотворного текста зафиксированы Замбалаевой Б. в с.Чиндалей (в сборник они не вошли). Вероятно, несмотря на широкую популярность стихов, мелодика песни не является фиксированной по отношению к тексту. И, возможно, существуют еще несколько самостоятельных мелодических вариантов этой песни.

Два других магтала посвящены очень разным, но особо выделяемым в народе личностям: песня почитания Богдо – Ламы (Лама багшые магтаhан дуун) «Алтанхан аматайл эбэр бишхуурые – Звуками рогового бишхура с золотым наконечником» (№4) и «Ленин тухай дуун – Песня о Ленине» (№5). Магтал, посвященный Богдо – ламе, Убашеева Б.-Х. выучила у матери. В сталинские времена он был запрещен для исполнения. Публикаций магтала нет. Песня со стихотворным вариантом магтала «Ленин тухай дуун» (с небольшими изменениями совпадают 1 и 2 куплеты, переставленными местами), но с другой мелодикой, под названием «Yгэеэ хэлээд Yнгэршөө” – Нас благословив, скончался», опубликована Д.С. Дугаровым в разделе «Шаналал гашуудалай дуунууд – Песни всенародной скорби».

Следующие четыре песни (№№ 6-9) представляет собой песни свадебного обряда (Түрэ хуримай дуунууд). Две из них – «Намилзаhан дэлhэтэй – развевающейся гривой» (№6) и «Харьялаа булагайл уhанда – У бурлящего ключа водою…» (№7) можно назвать классическими образцами свадебной «Уусын дуун» - наказ невесте. Особенно выделяется «Намилзаhан дэлhэтэй» - синкретичным способом исполнения, развернутой формой, яркой мелодикой строфы. Обе песни публикуются впервые. Близка к жанру «Уусын дуун» следующая песня «Жороохон мориншни тарган дээ – Иноходец твой откормленный» (№8), которую сам исполнитель Батомункуев Ц.Ц. определил как «басаганда зорюулhан дуун – напутствие девушке». Эту песню, как он вспоминает, он слышал еще ребенком 5 -  6 лет на свадьбе, при проводах невесты в дом жениха, в исполнении всех присутствующих – мужчин и женщин. Вероятно, опубликованные два куплета песни являются только началом «Уусын дуун». Публикации песни нет. И, наконец, четвертую свадебную песню «Ардагайнгаа hайниие унахал hаа – Если на добром коне ездить хочешь» (№9) можно определить как наказ родителей невесты жениху. Песня под таким же названием опубликована Д.С. Дугаровым в разделе «Инаг дуранай дуунууд (любовные песни)», и это оправдано, т.к. несколько измененный стихотворный текст песни является обращением девушки к своему любимому. Мелодика песни полностью отличается от публикуемого  варианта в настоящем сборнике.

Песни №№ 10-14 представляют собой пять вариантов одной песни кольца «Бэhэлигэй дуун» «Будалан агуулын оройдо – На вершине горы Будалан». Как пишет Д.С. Дугаров, песни, включенный в цикл песен кольца (бэhэлигэй дуун), были общепризнанными и отличались среди старинных песен «классической завершенностью художественной формы». Во время экспедиционной работы перед студентами не ставилась специальная задача – обратить внимание на жанр «Бэhэлигэй дуун», и тем более – на конкретную песню «Будалан агуулын…» Ее в числе первых пели сами исполнители. Вариант этой песни опубликован в сборнике Д.С. Дугарова. Если вспомнить, что число «бэhэлигэй дуун» (песен кольца) доходило до двухсот, то нельзя не задуматься о сегодняшнем феномене популярности «Будалан агуулын…». Почему поют именно эту «бэhэлигэй дуун»? Что привлекает – тема тоски по Родине, годам молодости? Возможные древние обрядовые корни? Магнетизм мелодики? На наш взгляд, эта песня заслуживает самого пристального внимания исследователей. И проблема состоит не в том, что бы определить и опубликовать один «лучший» вариант из пяти, а дать возможно полную, на сегодняшний день, информацию о бытовании этой песни в ее пяти вариантах (вариант Д.С. Дугарова - шестой). Эти расшифровки дают представление о ладовых, ритмических, интонационно-мелодических закономерностях и взаимосвязях, что в контексте комплексного исследования, с привлечением данных этнографии, лингвистики и т.д., может дать очень интересный результат.

Аналогичная цель – показ богатства мелодической вариантности – преследовалось составителем в публикациях двух вариантов широко известной и любимой песни «Алтаргана - Золотарник» (№№ 15,16). Публикацию варианта этой песни находим в селенгинском сборнике песен Д.С. Дугарова с определением жанра «эхэ эсэгын магтал дуун – песня прославления родителей». По его предположению, эта песня является «старинной лирической песней хори - бурят», что дало нам основание, присоединившись к жанровому определению песни как лирической, открыть песней «Алтаргана» последний большой блок песен – лирических.

13 лирических песен (№№ 15-27) составляют половину всех песен сборника. Под этим жанровым определением объединены песни как широкого лирико–философского взгляда на мир и природу (№№ 17-19), так и собственно «инаг дуранай дуунууд – любовные лирические песни» (№№ 20-27), в которых драматизм переживаний перемежается с шутливыми упреками влюбленных. Они отличаются богатством интонационного и ритмического развития, большим диапазоном. Все песни этого жанра, несмотря на популярность некоторых из них, не опубликованы, за исключением одной «Набшаhэн сэсэгээр бYрхооhэн – Зеленью, цветами покрытые» (№18). Вариант этой песни издан в школьном сборнике песен под редакцией Б. Ямпилова. К этой же группе лирических песен примыкает последняя песня сборника «Тээльниг соогоо ногоотой – Тельник богат травой» (28), которая, строго говоря, не является хори-бурятской песней. Ее публикацию находим в селенгинском сборнике Д.С. Дугарова как лирическую песню, сочиненную в советское время на слова поэта Ц. Галсанова, со ссылкой на публикацию варианта песни в сборнике под редакцией Д. Аюшеева. Однако сравнение этих расшифровок показывает: слова и мелодика подверглись таким изменениям, что в этом исполнении песня приобрела вполне «хоринское» звучание.

  Таким образом, из 23 песен (не включая варианты песен «Будалан…», «Алтаргана», «Набшаhэн…», «Тээльниг…») является методическими и стихотворными вариантами ранее опубликованных песен; в 4 песнях («Ардагайнгаа hайниие…», «Голоор, голоор…», «ТYхэеэн шарагал…», «Ленин тухай дуун») только стихотворная основа является вариантом опубликованных ранее песен, а их методика полностью отличается от изданных вариантов 15 песен, среди которых не только лирические, но и магталы, уусын дуун и другие, публикуется впервые.

  Однако практическая целесообразность сборника заключается не только в факте первой публикации тех или иных песен. Впервые расшифровки бурятских народных песен даются полностью – без сокращений до размеров куплетов или строфы. С нашей точки зрения, это имеет принципиальное значение. В основе бурятской народной песни лежит куплето-строфическая форма, в которой экспозиционную роль берет на себя первая строфа песни, а функцию мелодического и ритмического варьирования – все последующие строфы. Таким образом, издание расшифровки всей песни дает ключ к пониманию принципов развития, способов звукоизвлечения, основам ладообразование, особенностям стихосложения и т.д. Другими словами, только полная публикация расшифровки песни, а еще лучше – несколько вариантов одной песни, дает целостное, адекватное самой песне, представление о ней как феномене устного, а не письменного, музыкального искусства. Это тем более актуально в условиях быстрого количественного роста фольклорных ансамблей, участия в них молодых исполнителей, и одновременно, недостаточного их внимания к усвоению типично народной манеры исполнения, которой пожилые носители фольклорных традиций владеют в совершенстве.

  Следующая характерная черта расшифровок – более подробная фиксация способов звукоизвлечения и, если можно так сказать, звукопорождения мелодии. Бурятские народные песни, в том числе хори-бурятские, в большинстве своем являются протяжными песнями, в основе которых лежат фразы большого дыхания, как бы объединяющие звуки в бесконечную звуковую вязь. Иногда даже создается ощущение, что одновременно в мелодии звучат звуки предыдущей и последующей, а быстром движении , особенно при исполнений украшений, образуется единое звуковое пятно. Принцип такого звукоизвлечения заключается в зарождении звука последующего – в предыдущим: исполнитель как бы отталкивается от предыдущего звука, и энергия толчка такова, что порой трудно определить окончание предыдущего и начало последующего звуков. Этот прием звукоизвлечения в расшифровках обозначается в виде короткого форшлага, в котором звук форшлага совпадает с предыдущим звуком мелодии. В песнях он выписан не везде, а в наиболее слышимых местах, но с помощью этого приема извлекаются почти все звуки мелодии. При повторении звука, в качестве короткого форшлага, как правило, берется верхний вспомогательный звук на расстоянии меньше полутона. Иногда соединение звуков с помощью короткого форшлага заменяется скольжением от одного звука к другому, или происходит соединение этих двух приемов в одно целое, особенно при нисходящих скачках в мелодии. Вибрация голоса на долгом или относительно долгом звуке часто завершает звучание фразы, строфы или подчеркивает яркую кульминацию. В качестве украшения мелодии используются последовательность звуков, совпадающие со звучанием двойного форшлага или выписанные петитом.

   Понимание принципа звукоизвлечение помогает описать другие особенности исполнения хори-бурятских песен. Так, многочисленные распевы, дающие песне ощущение импровизационной свободы, в большинстве случаев, не исполняются на одном слоге, а тем более одном гласном звуке, как в других народных или европейской профессиональной традициях. Каждый звук распева берется со своим слогом, для чего в текст песни при исполнении вводится большое количество дополнительных слогов, перед начальными гласными слогов вводится согласные «h», «г», «л» и др. В результате гортань исполнителя не напрягается, всегда свободна, каждый звук может исполняться с большой энергией, силой, и  музыкальная фраза обретает объем, полетность, протяженность. И слово спетое отделяется от слова произнесенного, переходя на иной категориальный интонационный уровень.

   Отсюда: при исполнении песен слова видоизменяются не только в силу диалектных особенностей языка, но и под воздействием построения музыкальной фразы, удобства звукоизвлечения и других чисто музыкальных моментов.

  В целом при расшифровке слов песен были отмечены те же особенности исполнительного произнесения слов, которые подробно отмечал Д.С. Дугаров: добавление кратких гласных после согласных «р», «л», «м», «б», «д» и т.д., выпадение кратких гласных в середине и конце слов, замена мягкого знака на краткий гласный и т.д.

   Расшифровка каждой песни предваряется звукорядом с указанием основного тона (часто это конечный звук песни). В некоторых случаях указаны два основных тона или не указаны совсем – когда пости все звуки песни выполняют функцию опорного тона, или наоборот, ни один из звуков не может быть выделен в качестве опорного. Вспомогательные звуки, не входящие в ладовый звукоряд, заключены в скобки. При записи мелодии не применялось деление на такты и указание размера, т.к., с нашей точки зрения, широта дыхания фразы бурятской протяжной песни не поддается тактированию без ущерба ее выразительности и красоте. А порой возникающее ощущение размера, даже переменного, очень обманчиво – при повторных исполнениях песен, даже одним и тем же исполнителем, оно исчезает как мираж. Поэтому пунктирная черта применяется только для обозначения условной границы фразы, а «тактовая» черта – для окончания строфы. Основным ориентиром для записи метроритмической модели песни были взяты показания метронома, учитывающие импровизационную свободу исполнения в виде границы колебания метрической доли.

Халтаева Л.А., кандидат  искусствоведения